Проект «Дело девятого отделения», автор которого — психолог Дарья Яскевич — больше двух месяцев собирала деньги на улучшение качества жизни жителей минского психоневрологического дома-интерната № 3, завершился! И это не просто значит, что читатели «Имен» поучаствовали в благотворительности. Нам всем удалось решить серьезную проблему целого отделения интерната, где очень не хватало медперсонала и средств гигиены. Вскоре тут появятся три новых сотрудника: реабилитолог и два санитара, ведь благодаря собранным средствам, можно будет оплатить целый год их работы. Но еще здесь постоянно нужны волонтеры, которые смогут дарить этим людям общение и эмоции, без привязки к сбору средств. Волонтеров по-прежнему не хватает, и чтобы привлечь внимание к проблеме, интернат на днях посетила известная минская художница Ника Сандрос. Она провела мастер-класс для Миши и Гены, двух одиноких художников, которые живут в интернате уже больше 20 лет, и решила: будет ездить сюда регулярно.

— Давно я рисую уже, лет трыдцать, — Михаил Булич сидит в художественной мастерской психоневрологического дома-интерната № 3 и вырисовывает женщину «казанскую» с оранжевыми волосами.

Миша — старожил психоневрологического дома-интерната № 3. Он на самом деле живет здесь почти 30 лет и за это время поседел. Заслужил кличку Саид. Возможно, за то, что постоянно выклянчивает сигареты у кого попало. А, может быть, еще и потому, что обладает восточным прищуром. Или по той причине, что он, по словам Миши, снимался в «Белом солнце пустыне», где был известный персонаж по кличке Саид. Вот и сейчас Михаил Булич склонился над листом бумаги, хитро щурится и сообщает:

— Я когда-то снимался в Бресте, я еще и акцёр, вы точна папали да акцёра. В «Белом солнце пустыни» играл. Да-да-да. И в грузинских фильмах снимался. Форма красивая.

У Михаила сто биографий, каждая из которых противоречит другой. По одной версии, он жил в деревне и ругался с отцом из-за немцев. По другой, его любимую зарубили топором у него на глазах. По третьей, с шести лет он жил в детских домах: в Озаричах и Паричах. По четвертой, примкнул к племени индейцев и мистическим образом стал цыганом.

— Как попали в интернат?— спрашиваю.

— Мяне сдали.

— Кто?

— Ну, кое-кто сдаў. Родны брат. Его жена, канешна, извините, его отравила уксусом. Кто-кто, а старшы брат мне сницца. Вадзицель класны, навучыў мяне кое-чыво, вадзицелем быць. Я магу исторыю расказаць. Утро, ешчо брацик быў жывой. Пятница была. Падайшоў я да машыны, адкрываю дзвёрку, залажу, заважу и паехаў — во пакатаўся я!

Конечно, в каждом вымысле есть доля правды. Что точно и известно о Михаиле, так это то, что он жил он в деревне Кукарево недалеко от Березины, а потом погорел в доме. После пожара Михаил оказался в психоневрологическом доме-интернате.

— Я могу сейчас дать интервью, я вспомниў, — отрывается Михаил от рисунка и произносит текст, напоминающий строки концептуальной поэзии. — Жизнь, истории, науки прэкрасны! Умей трудицца, умей вярцецца. Люби ближнева и люби дальнева. Нужда-нужда, надежда за надеждами. Так и прочее.

Танец зайцев

Рядом с Саидом за столом сидит Гена Гришель. Гена улыбается и рисует загадочное создание. Сложно подобрать название существу, которое рисует Гена. Возможно, это кошка-медуза. Во всяком случае, она выглядит объемно, несмотря на плоскость изображения. На другом листе бумаги Гена, словно одноименный крокодил из истории Успенского, изображает наивный детский рисунок с чебурашкой.

В отличие от Миши, у Гены не было семьи, и он с ранних лет оказался в детском доме-интернате. Оттуда переправили в интернат взрослый, где и живет столько, сколько его помнят местные. Какие перипетии происходили в жизни Гены, сказать трудно, потому что сам Гена не может ничего рассказать. Он может только односложно отвечать на вопросы «да» и иногда продавливать отдельные слова. Всю остальную информацию о жизни Гена передает в рисунках, которые норовит подарить каждому первому встречному.

Что объединяет Гену и Саида, так это то, что оба они- художники. Жители интерната не получали специального художественного образования, но уже более 10 лет их картины висят в минских галереях на коллективных и авторских выставках. Первая персональная выставка Гены состоялась десять лет назад, в 2006 году в галерее «Подземка». Следующую свою выставку под названием «Картоны и копии» Гена готовил уже спустя год и из-за больной спины писал ее практически лежа. Что касается Михаила, то его первая персональная выставка состоялась несколько лет назад, однако он уже успел получить известность в узких кругах. Так диптих Булича по названию «Зебра» с 2010 года прописался в офисе TUT.by.

В мастерской психоневрологического дома-интерната № 3 появляется известная минская художница Ника Сандрос. Она уже была в интернате и успела познакомиться с Мишей и Геной. Художница живо извлекает из пакета бутылки и перцы и раскладывает их на столе.

— Зайки, нарисуем сегодня натюрморт? — спрашивает Ника интернатовских художников.

— Можем, можем, — ворчит Саид.

— Отлично! Саид, вы знаете, у ваших художеств столько поклонников — огромное количество, — говорит Ника.

— Да вы шо!

— Я показывала людям ваши рисунки, и все говорили, что вы настоящий художник!

Ника пришла в интернат, чтобы провести своеобразный урок арт-терапии для местных художников. Художница закалывает волосы кисточкой, выливает лужицы акрила в тарелки, и Миша с Геной начинают писать натюрморты.

Булич рисует зеленую бутылку и выписывает вокруг нее продолговатые перцы, которые по форме больше напоминают бананы.

— Во красота! Во класс! Бутылку красить? — хвалит сам себя художник.

— Красить, конечно, зеленый добавить, — отвечает Ника.

Гена, тем временем, вписывает предметы натюрморта в плоскость. Вскоре его картина начинает напоминать классику авангарда 1920-х, а сам Гена — этакого белорусского Кандинского. Его картина обретает новые смысла, когда, по просьбе Ники, Гришель помещает на полотне своих фирменных зайцев, которые кочуют у художника из одной картины в другую. Зеленая бутылка, застывшая на табуретке, преображается в звериный тотем.

«Если ты художник, то не важно, где ты живешь»

Через 40 минут кропотливой работы в мастерской интерната рождаются два полотна: космический натюрморт Саида с бутылкой на белом фоне и танцующие зайцы в розовом мире Гены Гришеля.

Ника Сандрос рассматривает картины, и по ее взгляду заметно, что она явно довольна результатом. Художница признается, что волновалась перед первым приездом в интернат. Но после знакомства с Геной и Мишей увидела перед собой настоящих художников.

— У меня был творческий кризис, — рассказывает Ника. — Я ехала сюда с массой поводов для переживаний. Как общаться, что делать, не станет ли мне грустно? Но когда я увидела ребят, испытала восторг. Вы посмотрите, какой цвет! Я все поняла про свой творческий кризис. Стала рисовать, и у меня появилось очень много новых идей и вдохновения.

Ника решила не останавливаться на первом мастер-классе и проведет в интернате еще несколько уроков арт-терапии с местными художниками. По ее словам, это важно не только для жителей интерната, но и для нее самой.

— Я не профессиональный художник и не могу оценивать эти работы с точки зрения академического рисования, — говорит художница. — Но, на мой взгляд, это потрясающе гармонично и ярко. Это такое живое письмо, когда никто не думает над аккуратностью мазков. Как будто ты к космосу подключен, и все это льется сверху. Я с завистью смотрю на ребят, как они свободно и легко рисуют. Думаю, что я у них очень многому научусь.

Мастер-классы с Никой Сандрос в интернате не пройдут впустую. Картины Михаила и Гены в ближайшее время будут выставлены на аукционе, а все вырученные деньги пойдут на помощь жителям интерната.

— Если ты художник, то не важно, где ты живешь, — уверена Ника. — Как-то раз я размышляла о том, что если бы оказалась на необитаемом острове, то рисовала бы картины палочкой по песку. Творчество невозможно остановить, когда оно из тебя прет. Посмотрите — все же видно, это же взрыв. Мы рисовали натюрморт: зеленая бутылка, алоэ, перцы. Гена добавил туда своих фирменных зайцев. Эта картина просто дышит позитивом. Думаю, что на нее будет классно смотреть зимой, когда все белое, а тут — такое пятно. Я каждую из них повесила бы у себя дома.

Внутренние вселенные

Картины Саида и Гриши остаются в мастерской, а сами художники идут на обед, хоть и пропустили его по расписанию. После обеда Гена вылавливает нас в коридоре и тянет в свою комнату. Он достает из шкафа плюшевого хомяка, зайца, поломанный тетрис и пластмассовую улитку. А напоследок дарит вырванную страницу из глянцевого журнала с нарисованным от руки зайцем и тайным шифром цифр. Что хотел сказать Гена, неизвестно. Наверное, просто, что он есть. Вот такое сообщение от художника, который живет в интернате и не умеет говорить.

— Здесь живут художники, которые не могут не рисовать, — рассказывает психолог психоневрологического дома-интерната № 3 Дарья Яскевич. — Это Гена Гришель, Миша Булич и Костя Ладошкин. Они просто рисуют, как дышат, это производная их внутренних магий. Миша Булич вообще одержим рисованием. Ну, и сигаретами (смеется), но это нормально — порок и гений всегда рядом. Причем он рисует так, что я вижу в этом те архетипы, до которых пытались докопаться мастера концептуального искусства. Он их просто выдыхает, а мы — надумываем.

— Что дает искусство жителям интерната?

— Да они просто счастливы и поглощены этим делом. Когда я вижу Мишу на улице вне процесса изобразительной деятельности, это довольно мерзопакостный человечишка, которому нужно покурить и иногда даже с кем-то поругаться. А когда дело касается графики, все совершенно по-другому. Это милейшее создание на планете, которое постоянно переворачивает свои внутренние вселенные. И он прекрасен этим. А Гена… Он не способен говорить, но создает такие графические образы. Они совершенно наивны и просты, но при этом такие душевные.

P. S.

После серии публикаций в «Именах» о непростой жизни обитателей девятого отделения психоневрологического дома-интерната № 3 читатели нашего журнала помогли собрать всю необходимую сумму для проекта «Дело девятого отделения». На сегодняшний день читатели «Имен» собрали интернату 7 234 руб. из необходимых 7 200 руб!

Деньги на девятое отделение собраны, а это значит, что теперь у 37 тяжело больных престарелых и инвалидов улучшится качество жизни. Деньги, собранные в проекте, будут направлены на решение кадровых проблем и проблем частого отсутствия нужных средств ухода. Собранные вами деньги пойдут на то, чтобы нанять в интерната специалиста-реабилитолога и двух дополнительных профессиональных санитаров с этическими принципами и высоким уровнем эмпатии. Кроме того, теперь у жителей отделения № 9 целый год не будет проблем с дефицитом клеенок, одноразовых пеленок, влажных и целлюлозных салфеток, губок, мыла, присыпок, специальных кремов и гелей, без которых достойная жизнь тяжело больных невозможна.

— Если честно, я не думала, что у нас получится собрать денег, — призналась «Именам» руководитель проекта «Дело девятого отделения» Дарья Яскевич. — Главным для меня была не победа, а участие. Но еще более существенным стало то, что такой проект возможен и всем не все равно. Когда работаешь в таких местах, как интернат, у людей зачастую опускаются руки, и им кажется, что всему окружающему миру все равно на их проблемы. Оказалось, что это не так. Если бы не «Имена», то ничего бы не произошло. Они пришли и заставили нас расшевелиться и действовать. Отдельное спасибо автору Даше Царик, которая сделала очень много для реализации этого проекта. «Имена» заставили нас оторваться от стула. Они не побоялись и изменили ситуацию в интернате.

Несмотря на то, что средства на проект собраны сверх нормы, до конца кампании осталось еще 20 дней, и вы можете перевести деньги, которые пойдут на помощь другим отделениям. К тому же, интернату, как и указано в проекте, по-прежнему нужны волонтеры. Необходимы люди, которые будут приходить к тяжело больным и помогать им общаться, проводить вместе время, чувствовать себя нужными. Многие жители интерната не могут выходить на прогулку самостоятельно, и у них не осталось живых родственников. Они будут просто рады посидеть с вами на лавочке или порисовать в мастерской так, как Гена и Миша с художницей Никой Сандрос.