С трех лет Валик Ющенко жил в казенных домах. Сперва в детдоме, потом в школе-интернате. На летние каникулы ездил в Италию в одну и ту же семью, которая с годами стала для него родной. Но Валику всегда хотелось хотелось узнать, почему его настоящие родители живы, а он — сирота. В 9-м классе парень разузнал номер телефона мамы и адрес, набрался сил и позвонил: «Мам, я хочу приехать». Через пару часов после того звонка она порезала себе вены. Встреча отложилась на несколько лет. Потом были письма друг другу и обещание мамы: «В душе моей ты был и есть всегда… Как только получится с деньгами, мы на выходные приедем к тебе. Я тебя очень люблю». Никто не приехал. Пару месяцев назад мама опять сказала сыну: «Жду». Валик впервые за 15 лет приехал в родной дом, а дверь никто не открыл. И только через 20 минут к калитке подрулил на велосипеде пьяный отец...
Валентин — третий участник нашего спецпроекта «При живых родителях. Дело № 18». Это проект о социальном сиротстве. Статус «при живых родителях» имеют в Беларуси 80% сирот. Четверо учащихся Вилейского колледжа, которые выросли в интернатах, написали письма своим родителям о том, что они хотят познакомиться. «Имена» прошли с ребятами весь путь — от письма, ожидания мам с мест лишения свободы до встреч с ними. В первой части проекта мы рассказали о 15-летней Вике Миликуловой, которую мама в пять месяцев оставила мужу на воспитание. Во второй — про Дениса Лузгина, который встретился с мамой спустя 11 лет после лишения родительских прав. Сегодня история Валентина Ющенко.
«Я выбил себе тату «Мама». Пусть хоть так она будет в моей жизни»
Валентин был совсем маленький, когда попал в интернат. Почему так случилось? Кто был в этом виноват? Ответы на эти вопросы Валик искал много лет. Ему казалось, что именно мама сможет расставить точки над «i».
— Мне было три года, когда нас с братьями и сестрой забрали, — вспоминает Валентин. — Эту тему никто не хочет со мной обсуждать. Было и было, так все говорят. Помню, что ко мне до пятого класса приезжал отец со своей новой женой, пока она не умерла. Потом он исчез. Изредка, когда подросли, меня навещали братья и сестра, нас в семье было четверо детей, я самый младший.
В интернате Валентин старался не думать, почему к другим родители, бабушки и дедушки приходят, а к нему — нет. Говорит, было сложно, но терпимо.
— В интернате мы все искренне старались жить одной семьей, директор у нас был очень хороший. Вечером делали уроки, рисовали, а по выходным воспитатель Игорь Янович водил весь класс к себе домой на просмотр интересных фильмов. Также мы ходили с ним в походы, учились рубить дрова, катались на велосипедах.
Сестра злоупотребляет алкоголем и наркотиками, совсем недавно родила. Я ей сказал: будешь пить — ты мне не сестра!
В 14 лет Валентин узнал, где живет его мама. Директор интерната сказала: одного туда не отпущу, едем вместе.
— Я созвонился с мамой, сообщил, что приеду, — рассказывает парень. — Первый раз за столько лет услышал ее голос. Она спрашивала: как дела, как учусь? А после этого звонка порезала себе вены. Ее забрали на лечение в психиатрическую больницу. Встреча, конечно, не состоялась.
Как-то в гостях у брата Валик случайно столкнулся с отцом.
— Мне повезло, он был трезв. Показывал мне пару моих детских фотографий. Поговорили обо всем и ни о чем. Мама на тот момент была за решеткой, отбывала наказание за прогулы на работе, она же обязанное лицо по Декрету № 18 (этот декрет защищает детей в неблагополучных семьях. Родители, чьи дети перешли под опеку государства, обязаны работать и отдавать 70% заработка на содержание детей. — Прим. «Имена»). Когда я вернулся в интернат, появилось невероятное желание сделать себе татуировку — как мой оберег и талисман. Я знал, что у меня в интернате будут проблемы, но выбил на английском «Моя семья — моя крепость» и на русском «Мама». Если их нет в моей жизни, пусть хоть так, в виде тату будут в моей жизни».
«Из родных общаюсь только со средним братом»
Как и для всех участников нашего спецпроекта, для 18-летнего Валентина встреча с мамой — самая долгожданная в его жизни. С отцом, братьями и сестрой он хоть иногда виделся, а маму не видел 15 лет.
— Сейчас я общаюсь только со средним братом, — рассказывает Валентин. — У него хорошая семья, жена, ребенок. Иногда приезжаю к ним в гости, остаюсь ночевать. Старший брат сидит в тюрьме: дал пьяному другу свою машину, а тот насмерть сбил человека. А сестра моя злоупотребляет алкоголем и наркотиками, совсем недавно вот родила. Я ей сказал: будешь пить, ты мне не сестра! Ее аккаунт и статусы в соцсетях призывают приехать незнакомых мужчин «развлечься» и «дать на конфеты». Думаю, еще чуть-чуть — и у нее тоже отберут ребенка. Совсем недавно сестра возмущалась: да как ты можешь плохо обо мне говорить, я к тебе ездила, возила гостинцы. Я предложил ей отдать все затраченные деньги. Разве в них дело?
«Нахрен тебе та Италия?»
Мы едем с Валентином в деревню Красовщина в Молодечненском районе. Накануне Валик набрал отца, а мама перезвонила сама: «Жду тебя в час дня». Парень бесконечно крутит в руках телефон — волнуется. Дом семьи Ющенко стоит у самой трассы Молодечно—Минск.
— Боюсь, что она может меня не узнать. Или будет пьяная. Или вообще не будет интересоваться мной, — тревожится Валентин.
На стук в дверь из дома никто не отозвался. Мы стоим под мелким моросящим дождем в раздумьях: где же она, мама, которая ждет? Минут через двадцать к дому на велосипеде подъезжает невысокий мужчина в очках. Валентин узнает — папа Володя. Увидев камеры, 52-летний Владимир отворачивается. Долго стоит, глубоко дышит. В конце концов все-таки решается подойти к сыну.
— Ты пьяный? — с грустью улыбается Валентин и смотрит папе в глаза.
— Да.
— А чего ты пьешь?
— Водка для меня — мать Тереза, — уже позже резюмирует бесконечные вопросы того дня отец.
— А где мама?
— Честно сказать? — Владимир задумчиво смотрит сыну в глаза и быстро уходит от разговора. — Пошли лучше в дом.
В доме несколько комнат с высокими потолками, интерьер старый, но чистый, пахнет теплом от разогретой печки.
— После колледжа иди в институт! — дает наставления отец.
— Нет, пап, я в Италию уезжаю. Навсегда. Подальше.
Последнее слово Валентин почти шепчет.
— Не надо тебе та Италия! Нахрен тебе та Италия?
В доме живет еще один мужчина — Женя. Кем он приходится Валику, непонятно. Но именно он дает ему телефон мамы. Отец же ловко уходит от этой просьбы и долго ищет семейные фотографии — Валик хочет посмотреть на маму хоть на карточках. Фотографии не находятся. «Есть только мои», — показывает отец альбом. На фото он молодой и накачанный. Оказывается, в молодости Владимир тоже любил спорт и стремился к высоким результатам. Обсуждать, почему всё так печально закончилось, не хочет.
— Алло, мама, ты где? — дозванивается Валик до матери.
— Алло, Валька? Я в Минске еще. А ты приехал с этими — с воспитателями? Буду поздно вечером, денег нет, буду ловить попутку.
— Плохо, мам… Ну, ладно, давай тогда…
На озвученное «у мамы нет денег» отец по-барски достал из кармана десятьбелорусских рублей и вручил сыну. Мол, у нее нету, а у меня вот есть, держи. И потом еще из кармана выгреб последние копейки.
— Не надо мне деньги, пап, нет… Маме лучше отдай.
Итальянская семья
Про Италию Валентин не нафантазировал. С первого класса он, как и многие ребята из интерната, ездил на всё лето на оздоровление в итальянские семьи. Со временем дом Луиджи и Марии в городе Салерно, что на Тирренском море в Южной Италии, стал для Валика родным домом. Его итальянский папа Луиджи — владелец фабрики томатов и кетчупов для пасты, мама Мария — домохозяйка, итальянская сестра — работник банка. Все живут в одном трехэтажном доме. Они ежедневно звонят Валентину, чтобы узнать, как дела и что кушал.
— В этой семье я жил каждое лето больше десяти лет, — рассказывает Валик. — Маме всегда помогал по хозяйству: кормил гусей и куриц, собирал яйца. А папе помогал на фабрике, работал на электронных машинах. В мои обязанности входило следить за лентой, чтобы та не сбивалась и не разбивала банки с томатами. Вообще, на фабрике всё механизировано, летом работают круглосуточно, штат около 100человек. В этой работе главное — внимательность. А по выходным мы ездили купаться на море, это всего полчаса на машине от нашего дома. В Италии народ слишком добрый и любезный, там даже парни целуются в щечку при встрече. Я привык к более холодным отношениям, скучал по Беларуси, по друзьям и родному языку.
Год назад Валентин задал итальянским родителям вопрос: почему вы меня не забираете, не усыновляете, ведь неоднократно обещали?
— Они мне ответили: ты уже взрослый. Вообще, они говорят, приезжай, будешь жить здесь, работать у папы на фабрике, зарплата восемь евро в час. Я пока до конца не знаю, как всё будет, когда я перееду в Италию.
У меня уже есть свои результаты: отжимаюсь 120 раз и делаю брусья 48 раз
Сегодня Валентин получает в Вилейском колледже профессию автосварщик-автослесарь-водитель категории В. Остался всего один учебный год. Занимается футболом и воркаутом. Его заветная мечта — стать футболистом. Но жизнь диктует свои условия. Парень не сетует — говорит, ему много чего нравится делать, к примеру, разбирать комбайн на занятиях в колледже и «изучать внутренности механики».
— Могу пойти и дальше учиться по специальности в университет. Но моя мечта — играть за какую-нибудь команду. Когда я был в интернате, занимался у Михалыча, который тренирует городскую команду по футболу, людей разного возраста. Летом тренировался в итальянской городской команде «Солернитано» для ребят от 19 до 24 лет. Меня туда взяли только за деньги, которые платил папа Луиджи, я очень сильно просился. Но играть за команду и участвовать в настоящем футбольном состязании я не мог, не было документов.
Свободные вечера и выходные Валентин и сейчас посвящает спорту.
— У меня уже есть свои результаты: отжимаюсь 120 раз и делаю брусья 48 раз. После занятий в колледже хожу в «коробку» — футбольное поле возле общежития, занимаюсь даже под дождем. А еще просматриваю видеонарезки, где Неймар, Месси и Роналду набивают мячи и показывают финты. Учусь.
***
На обратном пути из Красовщины в Вилейку Валик молчал. Только когда мы уже подъезжали, признался, что в родительском доме, откуда его забрали еще малышом, на него нахлынули неприятные воспоминания.
— Когда живешь далеко и ничего не видишь, начинаешь всё забывать и помнить только хорошее. Но когда сидел за столом, перед глазами пролетели, как кадры из фильма, несколько событий: папа бьет свою маму при нас, бабушка поит меня пивом вместо воды… А про маму… Если она прошлый раз пыталась покончить с собой, то и в этот раз сто процентов сбежала из дома специально. Может, ее пугает то, что я приезжаю не один, а может, она действительно может общаться со мной только в письмах. Не знаю… Но мне кажется, что нормальные родители никогда бы не бросили своих детей. Я не держу зла, но простить окончательно пока не готов.
После той поездки Валентин еще три раза звонил отцу и матери, говорил, что хочет приехать. Они радостно приглашали: конечно, приезжай! Один раз он приехал. И снова оказался у закрытой двери в пустом доме, где его совсем никто не ждал…
Как вы можете помочь
2586 белорусов в прошлом году были лишены родительских прав. Сиротами при живых родителях стали 3448 детей. А всего, по последним данным, в Беларуси зарегистрировано более 21 000 детей-сирот, из них более 16 000 — социальные сироты.
Каждый второй выпускник детского дома совершает преступление, каждый пятый становится бездомным, каждый седьмой совершает попытку самоубийства. Только 16% создают семью. И только 1% детей-сирот получает высшее образование. Это данные международных исследований. И всё потому, что эти дети зачастую выходят из интернатов не подготовленными ко взрослой жизни и не умеют строить отношений с людьми.
В Минске два года назад появилась негосударственная организация «Нити Дружбы». Она запустила проект «Наставничество для подростков-сирот», суть которого в том, чтобы подготовить детей-сирот из интернатов к самостоятельной жизни через наставничество. Наставники — это люди, которые становятся значимыми для ребенка-сироты, которые хотят и могут посвящать ему свои силы и время, могут помогать ребенку, советовать, вразумлять. По мнению авторов проекта, наставничество сегодня — это наиболее эффективный способ помощи детям-сиротам. Он формирует в сознании ребенка статус полноценного человека, способного к анализу и решению жизненных проблем.
За два года существования программы наставников обрели 20 воспитанников минских интернатов. В этом году «Нити Дружбы» рассчитывают помочь еще 30 подросткам найти наставников.
Журнал «Имена» собирает деньги на то, чтобы проект «Наставничество для подростков-сирот» он мог развиваться. Всего необходимо собрать 59 925 рублей. Деньги нужны на оплату работы сотрудников проекта, аренду офиса, интернета и связи, печать промопродукции и пособий для участников тренинга по программе «Наставничества». Нажимайте кнопку «Помочь», чтобы еще у 30 сирот появились друзья-наставники.
Журнал «Имена» работает на деньги читателей. Вы присылаете 5, 10, 20 рублей, а мы ищем новых героев и делаем новые истории. «Имена» — для читателей, читатели — для «Имен». Нажимайте сюда и выбирайте удобный способ для перевода!