«Зачем я много говорил и говорю в СМИ? Не для того, чтобы кого-то обвинить, а чтобы ошибки исправили, наконец», — объясняет врач-реаниматолог Владимир Мартов. Год назад в нашей рубрике «Дать Грету» он первым в Беларуси открыто высказался о ситуации с коронавирусом в стране и о том, в каких условиях работают врачи. Тогда его слова произвели большой переполох. Сейчас доктор Мартов снова в центре внимания. В начале марта он получил уведомление о том, что с ним не продлевают контракт. Позже Владимир рассказал в интервью tut.by о перебоях с подачей кислорода в больнице скорой медицинской помощи в Витебске, где он работает. А вчера Владимир разговаривал со следователем — идет проверка фактов, озвученных в интервью. А мы поговорили с Владимиром Мартовым  о проблемах в системе медицинской помощи, об отсутствии диалога и о чувстве собственного достоинства врачей. 

Врачом Владимир Мартов работает 30 лет. Последние 19 лет — в Больнице скорой медицинской помощи в Витебске. Пришел туда анестезиологом, а пять лет назад, в январе 2016 года, стал заведующим  отделением анестезиологии и реанимации.

Планов на будущее у Владимира пока нет. Говорит, что хотя новость о непродлении контракта и не стала сюрпризом, ее надо переварить, дать себе время, чтобы дальше принимать решения. Тем более, что до третьего апреля врач еще должен ходить на работу. 

«Ты не будешь умирающему пациенту объяснять, какой плохой отдел закупок, какой вредный главврач или начмед»

540 552 рубля собрали ИМЕНА на проекты, направленные на помощь в борьбе с коронавирусом;
более 30 тысяч человек получили помощь этих проектов.

450 000 единиц СИЗов получили медики от волонтеров #ByCovid19 за первую волну коронавируса*;
1 500 единиц аппаратуры получили медики от волонтеров #ByCovid19 за первую волну коронавируса*;
360 000 долларов собрали люди через кампанию #ByCovid19  для помощи врачам с СИЗами и аппаратурой*;
1 500 волонтеров #ByCovid19 помогали врачам в первую волну коронавируса*.
*Источник: данные проекта #ByCovid19, который помогал медикам в первую волну коронавируса

— Прошел год с начала коронавируса. Уже тогда вы говорили о том, что отдельно взятый врач может спасти десятки жизней, а правильная система помощи — тысячи. Сейчас заканчивается вторая волна. Изменилось ли что-то за этот год в лучшую сторону? 

— Я не вижу. И в первую, и во вторую волну было так: мне привозят пациента, я смотрю по сторонам и понимаю — все, что мне нужно, я должен искать сам. В первую волну это были СИЗы, во вторую — расходники и оборудование. Аналогичные проблемы будут  в пятидесятую волну, если не будем ничего менять.

Бухгалтерия и планово-экономический отдел победили медицину. В нашей больнице никто не думал о второй волне, не готовился к ней, не проверял аппаратуру, работу служб. Мы экономили 

—  То есть опыт первой волны не помог подготовиться ко второй? 

— Знаете, какая главная тема была между первой и второй волной? Деньги. Надо экономить деньги. Оказалось, мы в нашей больнице за первую волну практически съели годовой бюджет. Оно и логично: больных было больше, чем обычно, лекарств надо было больше, расходников больше, персоналу доплачивали. Вторая волна на подходе, а у нас обсуждается только одно — мы раньше времени потратили деньги государства. Это очень показательная формулировка. То есть мы не спасали людей, не инвестировали в жизни, а тратили деньги. Бухгалтерия — и планово-экономический отдел победили медицину. Больница, в которой я работаю, была главной коронавирусной больницей в Витебске во вторую волну: здесь принимали только пациентов с коронавирусом. Но в больнице никто не думал о второй волне, не готовился к ней, не проверял аппаратуру, работу служб. Мы экономили. 

А потом, как накрыло, как посыпалось все. Оказалось, что оборудование изношено во всех смыслах, расходников не хватает, персонал устал. А каждый технический сбой — это же жизни.

—  А что конкретно происходило с оборудованием? И в чем проблема — купить расходники? 

—  Оборудование постоянно ломается. Представьте, что такое, когда в разгар пандемии ломается КТ. Люди с температурой сидят по четыре, по шесть часов в очереди. Мы — врачи — в это время договариваемся с другой больницей, везем всех этих людей туда, и они опять сидят в очереди. А там врачи пытаются не перепутать анализы, истории болезни и вернуть нам пациентов с правильными результатами: потому что пациентов невозможное количество — на пике было по 250 человек в сутки. 

По расходникам все просто. Один вид расходника — закрытые аспирационные системы для ухода за больными на ИВЛ — мы истратили в первую волну. Когда человек на ИВЛ, растет риск развития инфекций и пневмоний, а эти системы в виде трубок не дают застаиваться лишней жидкости и предотвращают риск осложнений. Логично, что раз мы их истратили в первую волну, они нужны и во вторую волну. Но их покупают по тендеру раз в год. Ну и все. Пришлось обходиться без них. 

Проблемы сломанного оборудования, нехватки расходников — все легло на плечи медработников. То есть нужно было отвлечься от пациентов ради этого.

— В первую волну белорусские медики выходили на работу, несмотря на отсутствие СИЗов. Я тогда общалась с врачом, которая живет в Италии. По ее словам, если бы итальянских врачей не обеспечили СИЗами, они бы просто не вышли на работу. Как думаете, могли бы белорусские врачи занять такую принципиальную позицию? 

— Смотрите. Начальник не обеспечил врача СИЗами, врач не вышел на работу. Что происходит с этим начальником в Италии? В этот момент наступает конец его карьере и его репутации. Что будет у нас с таким начальником? Ничего. Мы это уже видели. Провалили мы первую волну — ну и что? Умерли медики — сами виноваты. И каждый белорусский врач понимает: если ты не выйдешь на работу, люди окажутся просто без помощи. 

— То есть на работу без СИЗов, поиски расходников и работающего оборудования врачей толкает просто человеческое сочувствие?

— В медицине очень большую роль играет время. Все происходит здесь и сейчас. Здесь и сейчас я вижу пациента, ему плохо, ему нечем дышать, у него упало давление. А тебе не выдали лекарство, у тебя сломан аппарат. Ты не будешь умирающему пациенту объяснять, какой плохой отдел закупок, какой у тебя вредный главврач или начмед, как тебя ругал главный бухгалтер. Ему ничего объяснять не надо, ему надо помочь. Здесь и сейчас. И ты помогаешь, как можешь. Если бы у тебя было оборудование и лекарство, ты бы, скорее всего, помог лучше. Или хотя бы знал, что сделал все возможное — коронавирус очень тяжело поддается лечению. 

— В больнице есть врачи, есть младший медперсонал, есть руководство, есть масса других сотрудников: юристы, бухгалтеры, экономисты, служба закупок. Вы же все находитесь в одном здании, в соседних кабинетах. И цель у всех — одна. Откуда столько проблем? 

— Такое ощущение, что врачи с пациентами существуют сами по себе, а вся эта большая медицинская система — сама по себе. У нас — врачей — коронавирус, мы на войне. Нагрузка, мягко говоря, большая. А тут же рядом все прекрасно, жизнь идет своим чередом, и коронавирус мы победили еще летом. В этом смысле ситуация осталась такой же, как год назад в первую волну.  Из-за этого врачи перегружены. А из-за перегруза врачей мы потеряли главное — индивидуальный подход. Самое ценное в медицине — это внимание квалифицированного персонала. Для этого нужно, во-первых, иметь специалиста. А во-вторых, чтобы у этого специалиста  было время на пациента. Военно-полевая хирургия и просто хирургия принципиально отличаются. И в том, что мы работаем по законам военного времени, ничего хорошего нет.

Наша система работает плохо: более или менее функционирует в спокойное время, а в период нагрузки сыплется. Коронавирус это и проявил 

— То есть проблема в отсутствии диалога внутри системы?

— У нас система перевернута с ног на голову. По логике как должно быть? Главный —  пациент. Следующий главный — стоящий рядом с ним медработник. Доктор говорит: «Мне для лечения этого человека нужно вот это и это». И всё. Система начинает крутиться вокруг этого пациента и работать на то, чтобы он выздоровел. Врач может смело говорить о проблемах и рассчитывать на то, что его обеспечат всем. И врача не обвиняют в том, что он потратил деньги государства, пока лечил больного. Так работают на Западе.

У нас все иначе. У нас главный — главврач, отдел закупок, главбух. А врачу, что дали, тем он и лечит. Чем лучше врач, тем больше шансов у пациента. Но в 21 веке индивидуальные качества конкретного бойца не так важны. Сейчас куда важнее — работающая без сбоев система. А наша система работает плохо. Она более или менее функционирует в спокойное время, а в период нагрузки сыплется. Коронавирус это и проявил. 

«Человек, который указал на ошибку в нашей системе, — враг государства»

4 916 медицинских работников требовалось за последний месяц по данным  общереспубликанского банка вакансий: 3 066 врачей и 1 850 медицинских сестер;
1 место по количеству вакансий в городах занимали врачи и медсестры по данным общереспубликанского банка вакансий по состоянию на 01.10.2020;

более 35 медработников уволены за последние 9 месяцев*;
более 300 медработников пострадали за последние 9 месяцев: были уволены, задержаны,  приговорены к аресту*;
более 200 медработников были задержаны во время мирных акций протеста, многих приговорили к административному аресту на сроки от 3 до 45 суток*.
950 суток суммарно провели в тюрьме более 60 медиков за последние 9 месяцев*.  
*Источник: Белорусский медицинский фонд солидарности

— Вы говорили, что большое количество стационаров, которое досталось нам от советских времен, сыграло в нашу пользу — людям хватило мест в больницах. На Западе их не хватало.  

— Сейчас я смотрю на это иначе. Для коронавируса недостаточно иметь кровати в больнице. Куда важнее оказалось другое: чтобы эти кровати были оснащены кислородом, чтобы все нужное оборудование было исправно и под рукой. А у нас — только кровати. Компы закупим, фасады построим, ремонт проведем. Будем хвастаться, что у нас питание хорошее, горячая вода есть в больнице, не холодно в операционной. Это достижение 21 века? У нас, кстати, в операционной очень холодно. Уже 15 лет этот вопрос решить не можем.

Наша система совершенно не отвечает чаяниям сегодняшнего дня. Люди, добившиеся чего-то в жизни, состоявшиеся в какой-то сфере, приходят в коронавирусную больницу и четыре-шесть часов сидят в очереди на КТ. Им плохо, они видят этот бардак и не понимают, почему они вдруг попали в Совок и должны это все терпеть. И речь не только про коронавирус. Человек имеет право на нормальное отношение и медицинскую помощь на нормальном уровне всегда. 

— Принято ругать нашу медицинскую систему и хвалить западную. Но многие белорусы, уехавшие за границу, начинают ругать медицинскую систему уже там. Может, это просто привычка — ругать? 

— Все системы имеют недочеты, но вот в чем разница. Мои коллеги смотрят немецкое телевидение. Там не прекращается поток информации про коронавирус: про прививки, способы защиты, новости. Вирусологи, врачи там постоянно говорят о коронавирусе во всех подробностях. Потому что люди хотят знать. Эксперты спорят, критикуют друг друга, обсуждают методы лечения, ругают организационные подходы. Посмотрите, под каким градом критики все западные прививки. Там дебаты не прекращаются. Эти споры и обсуждения — это правильно и нормально. Коронавирус — новая для мира ситуация. Надо рассказывать. И ошибки в такой ситуации неизбежны. О них тоже очень важно говорить. Увидели, обсудили, признали, исправили и пошли дальше. Только так получается решать проблемы.

Что происходит у нас? Тишина. Зачем я много высказывался в СМИ в эти месяцы? Потому что нельзя было молчать, надо обсуждать ошибки. Не для того, чтобы кого-то обвинить, а чтобы эти ошибки исправили наконец. Но каждый раз — скандал, меня вызывают на ковер, выговор, а закончилось все увольнением. Человек, который указал на ошибку в нашей системе, — враг государства. Попытка указать системе на ее неидеальность приводит к репрессиям. Вы должны молча работать и работая молчать.

Весь мир еще размышляет, как лечить, а мы уже пишем приказы. У врачей должна быть возможность проявить инициативу. Но нашей системе не нужна инициатива врачей, за нас уже все решили 

— Но между собой медики обсуждали способы лечения, лекарства? 

— С коллегами в нашей больнице мы это обсуждали постоянно. Но с коллегами из других больниц объединиться было сложнее. Я участвовал в одном серьезном мероприятии. У меня был доклад, мои коллеги выступали с докладом, был вебинар. Потом нам все это запретили. Зато нам сверху пытались навязать очень странные вещи. Например, нам пришлось отбиваться от идеи использовать таблетки виагры в виде ректальных свечей для борьбы с коронавирусом. К счастью, отбились, но сколько сил потратили.

Большая проблема в том, что в Беларуси врачи должны лечить, следуя приказам. Нам их спускают сверху. Первое время они менялись каждые две недели, теперь реже. К этим приказам у меня очень много вопросов, было видно, что с тем лечением, которое там прописано, пациентам хуже, чем без него. Нужно было не приказы делать, а рекомендации. Весь мир еще размышляет, как лечить, а мы уже пишем приказы. У врачей должна быть возможность проявить инициативу. Но нашей системе не нужна инициатива врачей, за нас уже все решили. 

— И врачи следовали приказам, заранее зная, что это лечение не поможет?  

— Нет, конечно. Мы же не будем вредить больному. Да, комиссии приезжали, наказывали за назначения, угрожали и административной, и уголовной ответственностью. Часто бывало так, что лекарство, которое прописано в приказе, просто заканчивалось во всей стране. А нам давали втык за то, что мы его не назначили. Мы с коллегами в нашей больнице освоили методику, которая спасает жизни. Не всем, но из тех, кто должен был умереть, умерло 75%, а 25% спасли. Это примерно 23 человека пока, потом их будет больше. 23 спасенные жизни благодаря методике, которая не была прописана ни в каком приказе. А теперь она попала в приказ, к нам даже уже комиссия приезжала — ругала, что мы ее мало используем.

Все функционирует так, будто ничего не случилось. Вторая волна, пятая, восьмая — неважно. Система не нацелена на улучшение. Она нацелена на то, чтобы оставаться неизменной

— Как сложилась ситуация с кадрами? Ведь когда начался коронавирус и не было СИЗов, некоторые врачи «брали больничный», увольнялись, в общем, не хотели работать. 

— К началу коронавируса уже не было никакого отбора персонала: пришел человек на работу и хорошо. Потому что еще до пандемии очень многие врачи уехали. Я знаю нескольких заведующих отделениями, которые сейчас в Москве. Понимаете, какого уровня специалистов мы потеряли?

В нашей стране нет задачи повысить качество медицинской помощи. Вот, например, встал вопрос: уволить Мартова или нет. Не уволить — выступает, поднимает голос, в Витебске неспокойно, и это плохо. Уволить — ухудшится качество лечения. Как это докажешь? Никак. Так что решение очевидно. 

Но в борьбе с коронавирусом важны не только медики — очень большую роль играют медицинские менеджеры. Проблема в том, что все остались на своих местах: и те, кто провалил корону, и те, кто неплохо справился. Все функционирует так, будто ничего не случилось. Вторая волна, пятая, восьмая — неважно. Система не нацелена на улучшение. Она нацелена на то, чтобы оставаться неизменной. 

— Но тем не менее голоса врачей звучат все громче. Почему? Что изменилось в сознании медиков за этот год? 

—   «Мы чего-то стоим» — вот эта мысль появилась.  Многие считают, что это произошло, потому что в первую волну система нас бросила, подставила, мы сами из этого выгребали. Но я не уверен, что только в этом причина. Сейчас идет смена поколений, у молодых врачей другие — нормальные — ценности. Они хотят жить достойно. Я думаю, свою лепту внес еще один фактор. Медперсоналу ввели большие денежные доплаты за работу с ковидом — у некоторых в реанимации зарплата выросла в 2,5-3 раза. Это было очень хорошее, правильное решение, которое помогло остановить массовые увольнения. По-хорошему, столько должен зарабатывать медперсонал и без всякого ковида. Медики задумались, стали себя уважать больше. 

«Надо просто начать работать всем»

2 103 человек умерло от коронавируса в Беларуси на 15.03.2021 по официальным данным;
54 медицинских работника умерли в 2020 году от коронавируса по данным Белорусского медицинского фонда солидарности. 

— А что может сделать пациент, чтобы изменить ситуацию? 

— Кроме жалобного контроля вообще нет никаких рычагов. А жалобы — это катастрофа. Я много ездил по жалобам. Обычно это «врач плохо вылечил мою маму». Но в лечении принимают участие десятки людей, не один врач. И очень часто проблемы — не в том, что конкретный врач плохой, а в том, что система работает плохо. 

Нужно менять взаимоотношения «медицинское сообщество — пациенты». Нужно, чтобы пациенты могли донести свои требования профессионально. У нас в Национальном собрании работает комиссия, которая занимается вопросами здравоохранения. О ней мало кто знает и слышал, но она есть. Она должна собирать требования пациентов, переводить их на язык медиков и помогать эти проблемы решать. 

— Нас ждет третья волна. Что нужно сделать, чтобы ее встретить лучше, чем вторую? 

— Вот мы заговорил про третью волну. В этот момент должен встать эпидемиолог и сказать: «На основании таких-то данных мы прогнозируем третью волну на такие-то месяцы 2021 года. Она будет легче, чем вторая, но тяжелее, чем первая». Или наоборот. 

Дальше люди выходят на площадки для обсуждения: общественные и профессиональные. Нам надо восстанавливать коммуникации, разложить эту большую тему на много маленьких, это все обсудить. Посмотреть, что было хорошо, что плохо, прийти к каким-то выводам. Потом кадровые решения: того повысить, того понизить. Потому что этот справился, а этот — нет.  

Затем — закупка техники, оборудования, расходных материалов. Врачи должны сказать, что им нужно из техники и расходников. Медицинский менеджмент на уровне больницы должен их этим обеспечить. А медицинский менеджмент на уровне области и города должен спланировать, какие больницы уйдут под ковид, а какие — под остальных больных. Прикинуть, сколько коек подготовить. 

Вот я — конкретный врач, выхожу из отпуска, мне говорят — третья волна. Я говорю: «Хорошо». Тут аппарат стоит, тут все материалы лежат, я изучил последние исследования. 

Все. Мы готовы. Только так мы сможем идти дальше. 

И в этом нет ничего принципиально сложного. Не надо кардинально все менять. Надо просто начать работать. Всем. А пока этого не происходит, мы так и будем топтаться на одном месте. 

ИМЕНА работают только на деньги читателей. Вы делаете перевод  5, 10, 20 рублей или оформляете ежемесячную подписку с карточки, а мы готовим новые истории и запускаем социальные проекты, которые помогают не одному, а  тысячам людей. Нажимайте сюда и выбирайте удобный способ для перевода!